Песни из спектакля «Декабристы»
1.
Раненым медведем мороз дерёт.
Санки по Фонтанке летят вперед,
Полоз остёр – полосатит снег.
Чьи это там голоса и смех?
«Руку на сердце своё положа,
Я тебе скажу: не тронь палаша!
Силе такой становясь поперёк,
Ты бы хоть других – не себя! – поберёг!»​

Белыми копытами лёд колотя,
Тени по Литейному – дальше летят.
«Я тебе отвечу, друг дорогой,
Гибель нестрашная в петле тугой!
Позорней и гибельней в рабстве таком
Голову выбелив, стать стариком.
Пора нам состукнуть клинок о клинок:
В свободу сердце моё влюблено!»

Розовые губы, витой чубук.
Синие гусары – пытай судьбу!
Вот они, не сгинув, не умирав,
Снова собираются в номерах.
Скинуты ментики, ночь глубока.
Ну-ка, вспеньте-ка полный бокал!
Нальём, и осушим, и станем трезвей:
«За Южное братство, за юных друзей!»

Глухие гитары, высокая речь.
Кого им бояться, что им беречь?
В них страсть закипает, как пеной стакан.
Впервые читаются строки «Цыган»…
Тени по Литейному летят назад.
Брови из-под кивера дворцам грозят.
Кончена беседа. Гони коней!
Утро вечера – мудреней!
2.
Балы! От шпор до штукатурки,
От люстр до пола – всё дрожит.
Вон Пестель, он летит в мазурке,
Вон с дамой Трубецкой кружит!
Трещат вощёные паркеты.
Ах, музыканты – молодцы!
Кружат полковники, поэты,
Тираноборцы, мудрецы.
Стихи – в альбомах женщин милых.
Трактаты – в дружеском письме…
Как всё легко! Мазурка в жилах,
В душе мазурка и в уме
3.
- Как ваша светлость поживает?
Как ваша светлость почивает?
О чём она переживает?
Достаточно ли ей светло?
- А худо, друг мой, очень худо.
Мы все надеялись на чудо,
А чуда что-то нет покуда,
А чуда не произошло.

- Что вашу светлость огорчает?
Что вашу светлость  омрачает?
Что вашу светлость удручает?
Вас любит люд, и чтит весь двор.
- У черни – что же за любови?
Всё время вилы наготове.
А двор – прости меня на слове –
Что ни синьор – дурак и вор.

Не нанося стране урона,
Мы испытаем крепость трона.
Кому нужна теперь корона
И этот царь – скажи, кому?
Какой тебе я, к чёрту, светлость?
Долой и чопорность, и светскость,
Пойдём-ка выпьем за победу
В ту симпатичную корчму.
4.
Дитя двенадцатого года.
В шестнадцать лет – Бородино.
Хмель заграничного похода,
Освобождения вино.
За храбрость – золотая шпага,
Чин капитана, ордена…
Была военная отвага
С гражданской в нём обручена.

С царями воевать непросто.
К тому же – вряд ли будет толк.
Гвардеец Муравьев-Апостол
На плац мятежный вывел полк.
«Не для того ль мы шли под ядра
И кровь несла Березина,
Чтоб рабства и холопства ядом
Была отравлена страна?

Зачем дошли мы до Парижа?
Зачем разбили вражий стан?..»
Вновь победителем вас вижу,
Мой капитан, мой капитан!
Гремит полков российских поступь,
И впереди гвардейских рот
Восходит Муравьев-Апостол
На эшафот, на эшафот…
5.​

Петербургский холодный туман…
Это день или это тюрьма?
Головою спросонья качни:
Это свет или это ночник?
Здесь прощальное небо темней,
Чем в глазах умирающих – свет
От морозного пота камней,
От испарины сгибнувших лет.
Будто этого утра заря,
Окровавясь, осталась стоять,
Будто всажен ей в сердце заряд
И кинжала вошла рукоять.
Ни себя, ни друзей не щадя,
Здесь столетье сходило с ума:
Столбенеть на твоих площадях,
Петербургский студёный туман…
Дым, как дерево, тих и кудряв,
А деревья нависли, как дым…
Будто город с того декабря
Побелел и остался седым.

6.
Быть бы мне поспокойней.
Не казаться, а быть.
Здесь мосты, словно кони,
По ночам на дыбы.
Здесь всегда по квадрату
В ожиданье полки:
От Синода к Сенату –
Как четыре строки.
Все земные печали
Были в этом краю.
Вот и платим молчаньем
За причастность свою.
Повторяется шёпот,
Повторяем следы.
Никого ещё опыт
Не спасал от беды.
И всё так же, не проще,
Век наш пробует нас:
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?